Про друга
Моему пушистому солнышку понадобилось приболеть, чтобы осознать, что он был со мной все мою взрослую жизнь. Под взрослой жизнью я понимаю не биологический возраст пресловутые 18 лет, а время с которого я начала зарабатывать себе на жизнь.
Я тогда училась на четвертом курсе Казанского государственного университета, ныне переименованного в неблагозвучное (КФУ). Весьма обыденным зимнем днем, я лениво листала корявонаписанные конспекты, как вдруг услышала под окном протяжное:
- Света-а-а-а-а!
Я подбежала и увидела свою подругу в просторной мутоновой шубке черного цвета. Она интенсивно махала мне рукой и улыбалась во все свои 32 зуба. Это были 90-е: все подъезды обзавелись массивными железными дверями, а на домофонах мы экономили. Поскольку сотовые телефоны были доступны лишь избранным, единственным способом попасть в гости без предупреждения был "крикофон". Коим успешно воспользовалась моя дорогая Иришка, благо докричаться до 2-го этажа было не слишком сложно.
Оказавшись в моей квартире, она загадочно улыбнулась и извлекла из-под огромной шубы маленькое пушистое создание с огромными голубыми глазюками. Я опешила, а этот комок шерсти ни капельки: он проворно спрыгнул с рук моей гости, заглянул в глаза каждому из нас, произнес не громкомое:
- Мяу!
И, как ни в чем ни бывало, пошел по коридору. Маман тут же подняла крик:
- Не надо мне никакого котов! Мне ученица сиамского обещала! Бесплатно! С паспортом!
- Подожди! - пресекла разгорающийся было куриный переполох, - Ириш, раздевайся и проходи. Не надо так сразу. Раз котенка принесли, давай с ним хотя бы познакомимся. Эй, стой, солнце пушистое, давай пообщаемся.
Подхватываю на руки маленькое самостоятельное существо. Создается впечатление, что 2-х месячный котенок состоит из пуха и хрящиков, веса практически не чувствую. Стоит ентому существу оказаться у человека на руках, включается навыки, усвоенные их породой за время многовекового сосуществования: зверенок обнимает меня крошечными лапками, томно прикрывает глазки и начинает мурлыкать, да громко так, на всю квартиру.
- Все, - говорю я, - берем.
- Я знала, - улыбается Ира.
Где-то рядом возмущается мама, отец был рад любому зверью. Назвали Кешей.
Он ждал меня со студенческого выпускного. "Пережил" гражданский брак и много легких романов. Дружил-воевал с моими мужчинами, встречал друзей и случайных гостей. Прыгал где-то рядом в самую счастливую пору моей жизни - когда у меня была любимая профессия, "неплохие" по моим меркам деньги и уверенность, что так будет всегда. Тихо грустил, глядя на дверь, когда я улетала на моря-на-юга и, как мог, помогал пережить смерть отца и уход из продаж, коими я жила и дышала. Был рядом, когда я зализывала раны, в тихой гавани работы с минимальными обязательствами.
Да, бывают и такие. Помню, когда я приехала на работу с Марша Миллионов 12 июня 2012, насквозь промокшая с дергающимся глазом (после событий 6 мая ехать было страшно, не ехать не мыслимо), опоздав на 40 минут. Конечно же меня хватились. Иду в вышеописанном состоянии к начальнице с повинной:
- Наталья, извините. Мой поезд должен был приехать за час до начала рабочего времени, но опоздал на 40 минут. Могу показать билет.
Та внимательно посмотрела на меня и медленно произнесла:
- Ладно.
Коллега, умница-красавица Инна, предложила мне сухую одежду, кажется, я отказалась. Через пол часа, когда я пришла в себя, отогрелась и выпила кофе, в кабинет осторожно заглянула начальница и тихонько так спросила:
- Ты, случайно, не на Марш Миллионов ездила.
Я честно во всем созналась. Инна рухнула лицом в клавиатуру, Наталья с криком:
- О Боже!
Вылетела из кабинета. Я сползла со стула в приступе истерического смеха. Это воспоминание одно из самых теплых за последнее время. Как же я скучаю. Как же сейчас холодно.
В те ДНИ, я мало уделяла внимание своему пушистому солнышку, охваченная белоленточной эйфорией, я летела вперед, оставляя на сон 2-3 часа, Кеша преданно ждал моего возвращения, сидя на тумбочке перед входной дверью.
В нынешнее, поганое время, когда свет в конце тоннеля оказался лампочкой Ильича, которая к тому же перегорела, а "любовь" вызывает столь же сильные фрустации, как оральный секс у Мизулиной, он все так же лежит рядышком теплым и пушистым клубочком, все так же встречает и ждет.
И глядя в эти огромные искренние глаза, хочется сказать:
- Господи, дай нам мудрости ценить настоящее, что есть в наших жизнях, пока не стало поздно.